Большинство людей не делают различия между психоаналитиком и психотерапевтом. Для них это какой-то очередной пси. Они приходят к нему, чтобы справиться со своим страданием, и в остальном не так уж и важно, как именно он называется. Но попробуем разобраться.

Симптом в медицине – это внешнее проявление болезни. В психологических дисциплинах страдание, на которое жалуется субъект – это его симптом. И если психотерапевт работает с запросом и с симптомом, где показатель хорошо сделанной работы это то, насколько получилось изменить симптом или удовлетворить запрос, то психоанализ интересует не столько сам симптом, сколько причина его появления.

Причина симптома – это всегда что-то, что представлено как травма, невозможное, невыносимое знание, где симптом функционирует как попытка субъекта справиться с этим невыносимым

Фрейд сравнивает ситуацию, в которой Я переполнено появлением новых симптомов с инфекционным заболеванием. Как только период инкубации закончен, течение болезни уже невозможно сдержать, и врачу остается только наблюдать за эволюцией болезни и помогать пациенту как можно меньше страдать. Что может в такой ситуации врач? Только дать немного аспирина, чтобы сбить температуру, чтобы облегчить симптом.

Иллюстрацией к этой ситуации может служить миф о Данаидах, которых боги за их преступление приговорили к бесцельной работе – наполнять пробитую бочку. Фрейд обращается к мифу о Данаидах, чтобы указать на абсурдную и совершенно бесконечную задачу симптоматической психотерапии, которая не рассматривает измерение причины. И параллель с поведенческими терапиями здесь для нас довольно очевидна. Когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) как раз делает акцент на работе с актуальными переживаниями и изменении усвоенных паттернов поведения, без углубления в детские переживания, и вообще демонстративно не интересуется так называемым «черным ящиком», которым является бессознательное.

Однако каким образом мы можем воздействовать на причину болезни, если речь идет о психике? В своей лекции* об отличии психоанализа и психотерапии Лора Соколовски приводит пример Лакана о «выдувании симптома». Подобно тому как дети дуют на семена одуванчика, и они разлетаются, также выдувание симптома становится символом распространения знания.

Симптом выдувается или сдувается, другими словами исчезает, когда субъект говорит о чем-то, не зная, о чем он говорит. То есть речь идет о знании, но это не знание в смысле понимания

* лекция Лоры Соколовски «Психоанализ и психотерапия» в zoom, организатор lacan.moscow, декабрь 2022, переводчик с французского Инга Метревели.

Далее несколько цитат из выступления Лоры Соколовски:

«Мы можем сказать, что символ этой пробитой бочки (из мифа о Данаидах – прим.ред.) – это утечка смысла. Тщетное бесконечно воззвание к смыслу и есть развитие болезни. И именно поэтому вместо того, чтобы лечить, этот утекающий смысл приводит к болезни. И в психоанализе мы констатируем, что положение «вне смысла» осушает симптом».

«Миллер** уточняет: «Чем больше смысла мы добавляем, а мы не можем не добавлять его непрерывно, тем больше он утекает, ускользает из той бочки, которая должна его содержать». Бочка пробита, и смысл будет ускользать, это неизбежно. И именно это обнаруживает Фрейд при лечении истерии через суггестию, когда замечает, что симптомы вместо того, чтобы исчезнуть, расцветают пышным цветом».

** Жак-Аллен Миллер, курс лекций «Утечка смысла», 29 ноября 1995

Лакан сравнивает симптом с маленькой рыбкой, ненасытный рот которой закрывается только тогда, когда она пробует на зуб немного смысла. Другими словами, когда мы добавляем смысл, мы кормим симптом. Тогда как в психоанализе речь идет об упразднении смысла, которое помогает увязать симптом.

Анализ длится столько времени, сколько происходит это кормление смыслом, и прекращается с его осушением

«Что увязывается, так это борромеев узел «Реальное – Символическое – Воображаемое», где смысл находится на пересечении между Символическим и Воображаемым. Симптом записывается в точке утекания Реального и Символического, но он полностью не включен, не вписан в поле смысла. И таким образом это увязывание узла симптома находится по ту сторону кормления симптома смыслом».

Использование терапевтического метода, который не интересуется причиной, в тот момент, когда Я потоплено этими симптомами, и является бочкой Данаид – у этого нет конца. Когда речь идет о Большой истерии, излечение симптомов через суггестию не функционирует. В результате все недовольны. Недоволен пациент, потому что как только один симптом исчезает, тут же появляется другой. Недоволен терапевт, который устает от этой бессмысленной работы.

«Описание Фрейдом этой беспомощности психотерапии по отношению к истерическим симптомам достаточно комично. Но Фрейд очень аккуратен, он предполагает, что такое погружение в симптом через суггестию кому-то может помочь избежать абсолютного помешательства. И все же, когда речь идет про хроническую истерию, когда симптомы более скромные, но постоянные, катартическая терапия вообще не работает. Нужен метод, где речь бы шла о причине, а не только об избавлении от симптома. Это то, о чем он рассуждал в 1895 году. Тот шаг, который делает Фрейд между методом симптоматическим и методом причины – он фундаментальный. Даже сегодня с высоты нашего знания нам это кажется очевидным. Фрейд полагает, что нужно искать именно причину и изолировать ее. И мы не можем просто довольствоваться психотерапевтическим действием. Впоследствии этот каузальный метод он ставит во главу угла, когда изобретает психоанализ».

«Знание занимает центральное место в этом методе. Фрейд утверждает, что пациент знает что-то, о чем он не говорит. И что здесь является терапевтическим, так именно знание. То знание, которое само себя не знает. Неизвестное, забытое, отброшенное.

Знает именно пациент. Тот, кто говорит, и является субъектом предположительно знающим об этом знании. Это бессознательное знание о наслаждении, знание, которое перечеркнуто

Бессознательное артикулировано как язык, скажет Лакан. И он также подчеркивает***, что в цивилизации есть загвоздка, особая сложность принять новую форму знания, которое себя не знает.

*** Жак Лакан, выступление в ноябре 1971 г.

«Традиционное содержание знания отвечает тому факту, что когда мы знаем, мы как минимум знаем, что мы это знаем. В психоанализе знание не отвечает этому определению знания, по традиции которое мы также называем понимание. Этот факт, что кто-то знает о своем знании, мы называем «Я». Фрейд же открывает знание, которое само себя не знает, т.е. знание, которое не знает «Я». Лакан говорит, что психоанализу сопротивляются именно потому, что психоанализ не отвечает традиционному пониманию знания. И то, что плохо принимается, уточняет Лакан, это ниспровержение, которое производится в функции самого знания. И мне очень нравится идея, согласно которой новый статус знания должен привести к появлению нового дискурса. Дискурс психоаналитический. В начале 60-х годов Лакан скажет, что аналитический лискурс еще особо не начинался. Многое есть, что сделать в этом направлении. И для нас это послание надежды», – заканчивает свое выступление Лора.

Оформление: фрагмент картины Ремедиос Варо «Женщина, покидающая кабинет психоаналитика» (1960)