Алгоритмы дейтинг-сервисов безусловно уже довольно развиты, но их тенденциозность легко обнаружить даже эмпирически. Грубо говоря, в большинстве случаев есть следующие особенности.

Во-первых, они работают по принципу «чем больше – тем больше», т.е. тот, кто и так получает много откликов, еще дополнительно получит от алгоритмов (через рекомендации другим) буст внимания. Во-вторых, алгоритмы щепетильны и стремятся удерживать женскую аудиторию, и в целом безразличны к мужской, иногда даже склонны её наказывать за минимальные нарушения. Дело в том, что предложение мужской аудитории всегда больше, в некоторых случаях, как например, с Эшли Мэддисон реальные аккаунты были в соотношении 9 к 1 (поэтому сервис даже создавал виртуальных девушек). В-третьих, ни один сервис не променяет удержание на хорошие отзывы. Или ещё проще: он заинтересован в том, чтобы вы были несчастны и одиноки, чтобы снова и снова возвращаться на сайт. Тут либо бизнес в условиях конкуренции, либо социальная задача, которая потребует времени, сил и субсидий (да, дейтинги иногда субсидируют государства, например, в Японии, где растет количество бездетных одиночек особенно среди образованного населения).

Как итог вы получаете следующие эффекты, которые интересуют современных психологов и социологов (и в целом уже описаны):

1. Искажение представлений, причем систематически подкрепляемое. Это своего рода эффект маленькой деревни, в которой обобщения происходят не по средней выборке, а по активному меньшинству. Условно это работает так: 10% востребованных мужчин пользуются поддержкой алгоритмов и перестают заботиться о том, как вести себя. В обычной жизни отнюдь не все красавцы ведут себя как эгоистичные придурки, просто потому что социальная реальность более неопределенна. В сервисе ты точно знаешь, популярен ты или нет. В итоге женская аудитория получает систематический опыт от общения с этими мужчинами и переносят полученную модель на всех. Одна из реакций на это – смирение и ограничение своих запросов (купи мне шаурму), другая – сверх-требования (списки с десятком критериев).

Это работает и в обратную сторону: остальные 90% мужчин получают систематическую фрустрацию и неадекватное (ничем не заслуженное) отношение и формируют свою модель, также с потенциалом к генерализации. Женщины им кажутся злонамеренными и сверх-требовательными, а часть еще и презрительно относящимися (мол, ты доказывай, а я не буду, тебе надо). Получается любопытный устойчивый, но не совсем классический стереотип: мужчины считают, что женщинам нужно только х (деньги или телесная красота), а женщины считают, что мужчины странные (слишком капризные, непредсказуемо разные, но одинаково непонимающие). Цифры выше я назвал условные, в реальности процент востребованных мужчин меньше и стремится к нормальному распределению (кривая Гаусса), т.е. составляет около 2-3%. И хотя «середина» (68%) во всей выборке вполне могла бы общаться на паритетных основаниях алгоритм этому будет весьма деятельно препятствовать.

2. Дофаминовая ловушка. Внимание даже виртуальное – это уже маленький сахарок для мозга, озабоченного одиночеством. Однако затем у носителя мозга появляется выбор: либо продолжать получать маленькие дозы (ничем не рискуя), либо сделать усилия ради негарантированного результата (от появления секса и отношений до разочарования или куда больших, реальных проблем от неадекватов). Дозы признания действительно маленькие, хотя мозг не делает больших отличий между реальным и виртуальным вниманием, но при этом живое общение задействует больше сенсорных данных (что собственно и выливается либо в усиленный ответ системы вознаграждения, либо в разочарование).

Вся штука в том, что эта ловушка обычно срабатывает на девушках: алгоритм им все равно насыпет внимания, а психологические травмы, полученные в прошлом, ведут к субъективному преувеличению рисков. Мужской мозг в поиске большего удовольствия (прямое общение, секс) будет рисковать, особенно если вариантов предлагают немного. Женщины напротив частенько подсаживаются на практику в духе онанизма: глянула вечером мэтчи, слегка порадовалась, провела время дома, уснула и снова на работу. Причем повод для радости можно находить как в том, что тебя выбрали те, кто нравится, так и в отказе (даже не отвечу) тем, кто не нравится. И никаких свиданий, кому они нужны?

3. Саморепрезент и жалоба. Сама суть рынка сексуальных партнеров подчеркивает необходимость презентации себя как ценного товара, в т.ч. посредством слов. Проблема однако в том, что восприятие слов (особенно о себе) сильно зависит от трендов в публичном сетевом дискурсе. При это сама изменчивость этих трендов делает затруднительной хоть какие-то точные оценки того, как именно выразить себя, не создавая непонимания, неточности, эффектов неискренности или завышенных требований. Алгоритм еще и усредняет способы самовыражения, навязывая пользователям условия, в которых 90% слабо компетентны и находятся в изначально невыгодных условиях.

К тому же доминирующий длинный тренд последнего десятилетия – это дискурс жалоб. Но, как кажется, либидо большинства людей еще не перестроилось, чтобы считать нытье и мелочные претензии возбуждающими. В какой-то степени способны заинтересовать шутки, абсурд, постирония, но в не меньшей степени они порождают коммуникативную неопределенность (а ты будешь принят всерьез со своим личным интересом или тоже со смешочками?). Как ни странно, раскрепощение коммуникации в дейтингах (как в целом в сетевой культуре) было недолгим, на смену ему пришли новые ограничения, касающиеся повышенной чувствительности и обидчивости нового поколения.

В целом можно сказать, что алгоритм отлично перенимает человеческие стереотипы, причем скорее не те, что помогают найти душевные сходства, а те, что закрепляют разные формы ранжирования и дискриминации. И у людей обычно нет способов побороть систему, негласно поддерживаемую структурой или большинством, особенно если они не очень хорошо понимают, что именно происходит (а только знают постоянную фрустрацию, данную им в ощущениях). Как и во все времена проще уповать на счастливый случай и встречу. Хотя при росте критического осознания, что иногда происходит с теми, кто набил очень много шишек, но всё еще не сдался, могу появиться и некие общие рекомендации (хотя и немного контринтуитивны и противоречат ряду стереотипов).

Например, разумно придерживаться принципа «20 шагов» – идеи, согласно которой для встречи и отношений двое должны сделать равное количество встречных шагов, ни больше, ни меньше. Сюда же можно отнести отказ от идеи кого-то добиваться, в том смысле, что есть огромная разница между ухаживать/соблазнять (быть в рамках обоюдных желаний) и добиваться (т.е. заранее признавать что у вашего партера желания нет). Любопытно и то, что люди редко понимают какой стиль нужно избрать для общения на сайтах знакомств, чтобы это не казалось в большинстве случае мягко говоря кринжовым. Почему-то выбирают речевые обороты, которые используют при подкатах на улице, в баре, кого-то уносит в соцсетевую болтовню или дискурс разборчивого покупателя. Но просто представьте, что другой человек между делом днем или вечером читает текст с телефона – как с ним нужно говорить, если вы надеетесь на встречу? Нужен простой баланс между практичным реализмом (чего вы стоите? чего можете дать?) и искренностью (лгать и строить из себя кого-то – это тратить ресурсы в условиях минимальной эффективности).

Однако советы – это пространство смысла, рациональных соображений. А что насчет бессознательного? Что психоаналитик видит в подобной ситуации? Как очень точно заметил Каложеро: программа для свиданий – прежде всего «это мужчина и женщина». В это пространство нельзя войти, не присвоив себе одно из означающих. Но самое важное в том, что это значит, какие эффекты создает? Для программы мужчина и женщина – это просто два списка аккаунтов под ничего не значащими литерами М и Ж, а для говорящих сексуализированных существ – это прежде всего личный вопрос с миллионом разных ответов. Машина не знает разницы пола, для нее есть ряд одинаковых элементов, которые различаются лишь формально (например, как четные и нечетные целые числа), поэтому для нее непостижимы и все эффекты поведения, вызванные выбором одного из таких означающих.

В таком пространстве правила (те самые алгоритмы) всегда будут написаны либо для никого (абстрактного человека без пола), либо явно под один из полов (создавая прокрустово ложе не только для другого пола, но и для всех, кто отклоняется от стереотипа). Более того, вход в такое пространство происходит не только посредством некоторой символической кастрации (выбери пол, определись!), но и ценой суровой редукции человека к образу. Фото и даже текст, который представляет анкету – это именно образ-для-другого, который с самого начала оставляет очень мало места для всего остального. И это не случайно: мне кажется образ и есть бегство от встречи с эффектами кастрации, сам алгоритм вас поддержит в иллюзии, что вам доступны все и вся.

Люди и в обычной жизни легко попадают в ловушку образа, например, когда тратят огромные силы на то, чтобы поддержать и защитить его (хотя он их мягко говоря не выражает), а в интернет-сервисах еще проще заразиться тревогой, заставляющей делать все ради образа. Не ради себя реального, не ради изначальной цели (познакомиться, встретиться), а просто ради иллюзии, что образ в порядке. Образ легко разжигает влюбленность, образ тревожит и мотивирует к почти спастическим движениям (от проверки сообщений до включения в мошеннические разводы), образ позволяет закрыть глаза на неудобные детали своего тела, реальности, партнера. Однако образ оставляет меня один на один с моим личным бредом. Посредством него в современном мире можно получить многое, но все эти вещи будут с привкусом одиночества.

Можно, конечно, и без него, но ответ на вопрос «как?» многим не понравится. Принять кастрацию. И обнаружить, что миллионы людей на сайтах для встреч и знакомств, там совсем не ради них, а в силу своих личных забот, проблем и даже психических ран, которые программа не лечит (но иногда весьма удачно бередит, чтобы использовать).