Выразим тезис предельно – единственная причина травмированности человека – использование языка. Мы травмированы языком. Единственная психическая травма – это расщепление произведённое тем, что мы говорим.

Как известно до сих пор главенствует теория, согласно которой человек равен своему самосознанию. Вершиной такого способа мышления стала философская система Гегеля. Так до сих пор мыслит академическая психология, так мыслит современная психотерапия, так мыслит до сих пор обыватель. Когда человек приходит в кабинет, то начинает говорить о своей жалобе и о себе, не отличая себя как рассказчика и того, о ком он рассказывает. Каждый из нас рассказывает «о себе», представляя себя как главного героя своего рассказа, как подлежащее, субъект. Но фактически мы говорим очарованные своим воображаемым двойником. Это и есть наглядное выражение того удвоения себя, которое производится речью. Это и есть состояние расщеплённости, когда говорящий не «слышит», что говорится. Его акт высказывания остаётся загорожен содержанием высказывания.

Кроме того, сами законы артикуляции, которым подчиняется речь, сконструированы так, чтобы «вытеснять» из речи всякую двусмысленность, нелогичность. А равно А – требует закон логики, Я есть Я требует закон этики. Но то, что стремится быть, несмотря на сопротивление самого языка, находит себе место в речи в виде сбоев, ошибок, т.е. оговорок, двусмысленностей, острот и повторений. Настоятельность повторения, это результат неудачи в осуществлении бессознательного, осуществления желания, которому не находится места в речи, кроме как в виде сбоя.

Но повторение имеет и иную функцию. Повторение способно вносит различие. Такой элементарной формой различения является простое вторение. Вторение – это когда какое либо событие, повторяется ещё раз, и тогда возникает эффект удвоения, тик-так, тик-так, которое вносит различие между первым и вторым. Именно такую природу имеет означающее. Примером этого служит игра маленького мальчика в фор-да, которую приводит в пример Фрейд. Лакан указывает, что эта игра является попыткой удержать, означить различие которое делить мир на там и тут, и которое произведено уходом матери – мать то уходит, то возвращается, мать то там, то тут и перед ребёнком открывается новое измерение реальности, которая отныне делит его и другое, делит на там и тут, здесь и потом, одно и другое.

Это проведённая невидимая граница, которое вводит дополнительное измерение – «по ту сторону». Это измерение, с одной стороны, того, что ещё что-то, кроме того, что есть в наличии, а с другой измерение утраты, того, что не хватает, чего нет, но могло бы быть. Этак граница рассекает сплошность «ткани» бытия, наносит ей травму, разрез, порождает нехватку, порождает желание как желание чего-то ещё. Ожидание встречи, которая не случается и которая своей неудачей вводит навязчивое повторение.