Фрейд установил ревность ядром всей психической истории, а не только перверсивной. Желание и зависть ребенка обусловлены тем, что родитель того же пола сексуально наслаждается другим родителем, который тоже в свою очередь наслаждается. Однако даже такое общеизвестное чувство, как ревность, требует уточнения. Аналитики, как правило, расценивают ревность как страх потерять любовный объект. Но страх потери любовного объекта является всего лишь одним из аспектов ревности.

Давайте возьмем один из самых известных случаев ревности: Отелло. Он никогда не говорил, что его мучает страх потерять Дездемону или что он не чувствует себя больше любимым. Мы, читатели, знаем, что его ревность необоснована. Что заставляет Отелло страдать? Воображаемая сцена: Дездемона занимается любовью с Кассио, получая при этом удовольствие. Никто не мог успокоить Отелло, сказав, например: «Почему тебя так волнует то, что делает Дездемона, когда ты отсутствуешь? Главное то, что ты получаешь удовольствие от Дездемоны, она от тебя, а остальное не твое дело». Но такой аргумент не имеет смысла для ревнивца.

Ребенку очень неприятно представлять себе, что взрослые получают интенсивные, бурные и счастливые переживания друг от друга. И по сути, первичная сцена- это одно из исключений: субъект находится вне этой сцены – «я не являюсь ни источником желания, ни удовольствия для другого, которого я люблю». Такая исключенность другим и есть матрица перверсии.

В ревности чувство исключенности оборачивается ощущением, что третий участник неотвратимо включается в отношения пары: и что третий участник, который исключает меня, тем самым включает себя в мои эротические отношения. Ревнивец предпочтет скорее уничтожить любимый объект – убить Дездемону, – чем признает право получать эротическое удовольствие без него. Сводить ревность к страданию от возможной утраты другого в качестве объекта – значит совершать ошибку. По большей части ревнивец страдает от своей собственной исключенности из эротического наслаждения другого с Другим.

Ревность является скорбью от изгнания из наслаждающегося другого. Она представляет собой элементарную боль, которая лежит в основе перверсивных «выборов». Перверсивность заключается в преобразовании травмы ревности в особый способ сексуального наслаждения. Таким образом, перверсию можно рассматривать как своего рода лечение/ защиту против депрессии и ярости, возникающих вследствие исключенности из первичной сцены.

Чтобы понять, что является причиной депрессии, ярости или того и другого вместе, не следует фокусироваться на дуальных отношениях мать/ребенок. Мать – это женщина. Ребенок в определенный момент неизбежно наталкивается на то, что его мать- это также и женщина. И именно этот момент может спровоцировать перверсивную жажду мести. Перверсивное сексуальное удовольствие извлекается из повторения ситуации исключенности.

Возьмем для примера мазохизм, где я как субъект нахожусь на уровне униженного объекта, оставленного женщиной. Мое существование в качестве отвергнутого объекта становится толчком для особого удовольствия, поскольку удовольствие другого,  кто «предал меня» с другим, становится причиной моего субъективного наслаждения. Наша психическая жизнь зачастую обусловлена загадочной реальностью значимых других как субъектов.

В эксгибиционистском акте мужчина неожиданно демонстрирует свой пенис (часто во время мастурбации) неизвестной женщине в неподходящих ситуациях. Эксгибиционист перверсивен до такой степени, что не инициирует коитус, в котором участвует другой, а замещает его. Эксгибиционист выбирает свою жертву, женщину или девушку, без какого-либо явного эротического желания. Его целью является захват ее взгляда. И здесь мы имеем дело не с милосердным актом, напротив, реакция женщины или девушки- это, как правило, ужас, отвращение и страх. Она оказывается исключенной навязанным ей перверсивным актом. Эксгибиционист характеризуется большой долей ненависти по отношению к женщине- особенно к матери. Мать эксгибициониста зачастую оказывается холодной и жестокой, а в жены он выбирает женщину «материнского типа».

Гнев субъекта, который вызывает у него его собственная исключенность, еще более очевиден в вуайеризме. Вуайерист перверсивен, поскольку наслаждается, подсматривая совокупление пары – или женщины, которая мастурбирует, – не будучи, в свою очередь, видимым тем, на кого смотрит. Подглядывающий -это тот, кто наблюдает за чьим-либо сексуальным актом, но в свою очередь, не хочет, чтобы его видели. Таким образом, то, чем он действительно наслаждается, – это не сексуальный акт, а его собственная исключенность из сексуального акта. Вуайерист трансформирует страдание от собственной исключенности в удовольствие, так как теперь он занимает активную позицию, которая превосходит их активность: любовники, которые получают удовольствие, сокращаются до объектов его довольствующегося взгляда. Незаметно для них вуайерист овладевает ими. Таким образом, он не просто наслаждается своим реваншем, который берет у матери и ее партнера, у тех, кто предзадал ему позицию в его детстве – не-участия в их коитусе, – но также занимает господскую позицию: теперь это любовники оказываются исключены из видения того, что они делают.

Определенная доза перверсивности неотъемлема даже от самых нормальных сексуальных отношений. Когда мужчина занимается любовью с женщиной, где-то в глубине его сознания он представляет, что третий глаз следит за ним. Кто-то еще является присутствующе-отсутствующим в этой сцене. Присутствие этого Другого (третьего глаза), который нависает на заднем плане, обусловлено тем, что каждый сексуальный акт есть нечто человеческое, то есть акт животного, наделенного самосознанием.

Но что представляет собой такое самосознание? Самосознание- это способность человека быть увиденным самим собой. Самосознание- это всегда сознание своей собственной исключенности, видение себя в качестве объекта, ob-jectum- (этимологически: отделенный, от-бросок), выброшенным, исключенным.

Человеческое существо созревает для соития достаточно поздно. Перед тем как стать способным заниматься любовью, он или она все время находится в мире видения себя в качестве исключенных из взрослой любви. Вслед за этим можно сказать, что в нормальном коитусе мы, взрослые, берем реванш за нашу изначальную исключенность из пары: и на этот раз Другой может только смотреть на нас. Эта третья сторона, которая наблюдает за мной, занимающимся сексом с кем-то еще, есть не что иное как я в роли недоуменного ребенка, оставшегося там.

Но в перверсивных актах, мы вновь и вновь оказываемся теми исключенными. Наше изгнание из удовольствия другого оказывается неотмщенным, а тем, что вновь возвращается в игру в самых грубейших формах.

Более подробно тема исключенности, ревности, ярости и гнева в перверсиях будет раскрыта на лекции, которая состоится 25 ноября в 16:00 в пространстве ABRI по адресу деловой центр Европа (Красный проспект, 182/1), офис 804. Ведущая: психоаналитик Третьякова Юлия.